"Автор (Пятигорский - С.К.) описывает себя и своих друзей со двора и переулка, умненьких мальчиков из интеллигентных еврейских семей, непрерывно размышляющих на экзистенциальные темы, сначала в дворовых закоулках, затем в курилке Ленинской библиотеки, затем в эмиграции. /.../
Эти умные мальчики принадлежали к новой еврейской интеллигенции, заменившей после революции прежнюю разночинско-дворянскую. Старая русская интеллигенция беспощадно уничтожалась, вытравлялась, отстранялась. Уцелевших загнали в коммуналки.
Пятигорский и его друзья имели иную судьбу. Их родители сумели им дать... знание языков. Это вместе с ранней начитанностью открывало лучшие стартовые возможности. Как ни сковывал "паралич страха", как ни болезненно стояла проблема выживания, особенно в 49-53 гг., а все они получили хорошее образование, нашли свою нишу при существующем режиме, устроились, и, когда представилась возможность уехать, благополучно уехали без надрывов и трагедий." (Г.Русский. Житие Андрея Дмитриева. М., 2000, сс. 108-112.)
Моё личное отношение к покойному писателю сформировалось на основании трёх его "лирико-философских" книг, не имеющих прямого отношения к его профессиональной деятельности индолога: "Философия одного переулка", "Вспомнишь странного человека", "Древний человек в городе". На мой взгляд, этими книгами он заявил о себе как об оригинальном авторе, со своим отчётливо своеобразным литературным стилем. В нём мало от того карикатурного образа, который был присущ ему как человеку, он лишь иногда и отчасти проступает в авторских отступлениях-вкраплениях.