«За давностью лет в исторической памяти русских и россиян практически полностью стёрлись воспоминания о трагедии Гражданской войны 1917-22 гг. и её виновниках, о красном терроре эпохи военного коммунизма, о первопричинах голода в Поволжье в 1921 г., о систематических репрессиях против «бывших». Всё это явилось логическим следствием революционных событий 1917 г.
Крушение исторической российской государственности в 1917/18 гг., а не крушение империи зла – СССР в 1991-93 гг., следует считать величайшей геополитической катастрофой ХХ в.
Однако эту главную трагедию России ХХ-го века в исторической памяти и сознании заслонили репрессии времён сталинского «большого террора» 1936-38 гг. и советско-германская война 1941-45 гг. Они заслонили даже драму коллективизации и неразрывно связанную с ней трагедию голодомора народов бывшего Советского Союза в начале 1930-х гг.
В памяти значительного числа бывших граждан бывшего Советского Союза, ставших независимо от собственной воли или желания в начале 1990-х гг. гражданами Российской Федерации, о советской жизни, по большей части, остались другие воспоминания. Те, кому сегодня 40-60 лет, помнят не о послевоенных разрухе и голоде, не о сталинском терроре. С ностальгией вспоминаются относительно сытые и благополучные, по меркам СССР, вторая половина 1960-х – первая половина 1980-х гг. В политическом плане эти годы были относительно травоядными. Поскольку в середине 1950-х гг., когда советские лидеры во главе с Н.С.Хрущовым приступили к своей десталинизации, на территории бывшей Российской Империи уже преобладал русскоязычный советский человек. Этот человек не знал досоветской России и в массе своей о каком-либо сопротивлении советскому режиму не помышлял в силу вполне очевидных причин. Отчаянные одиночки были во все времена. Были они и в СССР эпохи застоя. Вспомним их имена – диссидент В.Буковский, капитан 3-го ранга В.Саблин. Были литераторы, преследовавшиеся властями, вплоть до высылки за границу и ссылок. Здесь в первую очередь можно назвать имя А.И.Солженицына. Но таких были единицы. В лучшем случае – десятки, сотни на всю огромную страну.<…>
Как сказал в интервью священник Георгий Митрофанов, член Синодального Совета по канонизации святых РПЦ (МП): «Мы удивительно легко переболели темой утраченной России. На рубеже 80-х и 90-х гг. казалось, что общество начинает постигать глубину трагедии, произошедшей с Россией в столетии. Но прошло всего несколько лет, и злоба дня легко заглушила в сердцах серьёзные покаянные размышления, а значит и размышления о тех, кто пытался ценой своей жизни гибнущую Россию сохранить.»
Рано или поздно, но эрэфовскому обществу придётся дать оценки моральные, политические, юридические Февральскому и Октябрьскому переворотам 1917 г., деяниям Ленина и его последователей. Так, как это уже сделано в бывших социалистических странах Восточной Европы. Но от ответа на этот вопрос ушёл первый президент РФ Б.Н.Ельцин. Не дал внятного ответа его преемник В.В.Путин. Лишь в последние годы на этот счёт прозвучало полупризнание: «В семнадцатом году произошла никакая не революция. А великий обман народа. Людей просто кинули».
Но вместо того, чтобы однозначно отмежеваться от коммуно-советского наследия, с началом нового века в РФ предпринимаются настойчивые попытки соединить историческую российскую государственность, основанную на православном христианстве, с государственностью антироссийской, советской, основанной на безбожии, на лжи и на терроре.» (В.Г.Чичерюкин-Мейнгардт. Цит. соч., сс. 49-50.)
