«Меня интересовало, как принималось решение об аресте государя и членов царской семьи и была ли какая-то возможность избавить их от того страшного пути, который завершился подвалом Ипатьевского дома в Екатеринбурге. Мало кто знает, что, подписав отречение, Николай на пути из Пскова в могилевскую ставку попытался аннулировать свой манифест и снова возложить на себя монаршую власть. Его, впрочем, никто не поддержал, но об этом стало известно в Петрограде. По прибытии в Царское Село император с семьей были арестованы. Однажды после долгого колебания Керенский все-таки ответил на мой вопрос: "Решение об аресте вынесла наша ложа". Речь шла о могущественной масонской ложе Петербурга "Полярная звезда". <…>
Возглавляя Временное правительство, предпринимая действия, фактически направленные против монархии, Александр Федорович лично к Николаю II относился с симпатией. Вспоминал, что, когда первый раз приехал на свидание с арестованным государем, долго не решался подать руку, но все-таки протянул, и они поздоровались. Говорить об императоре он не любил. Ходили слухи, что группа офицеров собиралась организовать побег императорской семьи при переезде из Царского Села в Тобольск, и Керенский выделил два миллиона рублей из специальных фондов, передав деньги для Вороновича Николая Владимировича, верного друга Александра Федоровича, военного, в прошлом камер-пажа вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Но деньги офицеры пропили, загубив все дело. Кто знает? Это вполне похоже на Керенского. В нем, на мой взгляд, постоянно боролись два начала: непомерные амбиции, тщеславие, самоуверенность, авантюризм. С другой стороны — при политической нерешительности, честность, преданность и любовь к России, русскому народу, которому искренне хотел добра и свободы. <…>
Я много раз возвращался к теме царя, и в один из визитов Керенский мне сказал, что, когда Николай II был под арестом, еще в Царском Селе, секретную миссию по переправке его за границу через Финляндию в Швецию предлагал организовать генерал Карл Густавович Маннергейм, будущий главнокомандующий финской армией. <…>
В 1936 году я встречался с Маннергеймом, элегантным, красивым, успешным бывшим офицером Кавалергардского полка, к моменту встречи прославившимся как герой Первой мировой войны. Он уже носил титул финляндского маршала, но по-прежнему очень позитивно относился к России, хорошо говорил по-русски. <...> Маннергейм сказал мне тогда, что вывезти царскую семью на тайном эшелоне не составляло труда, <…> но Керенский на это не пошел: бегство императора сразу после революции привело бы к краху Временного правительства. Да и Англия не проявила активной поддержки этого проекта.
Действительно, переговоры с Англией об отправке семьи к двоюродному брату Николая II, королю Георгу V, имели место, но резко негативную роль сыграл британский премьер Ллойд-Джордж. В марте 1917 года в войну на стороне Антанты вступила Америка, и Лондон очень дорожил хорошими отношениями с новым союзником. Дело в том, что из США в адрес английского правительства потоками шли письма от влиятельных американцев-евреев (политиков, представителей капитала) с требованием не принимать на Альбионе бывшего русского самодержца. Об этом мне потом рассказывал тогдашний американский посол в Англии мистер Дэвис. В итоге Ллойд-Джордж, во избежание осложнений с Вашингтоном и опасаясь, что эмиграция Николая II дестабилизирует обстановку в России, ослабив ее в борьбе с Германией, направил Керенскому шифровку. В ней уведомлялось, что приезд низложенного российского императора в Великобританию сейчас крайне нежелателен.
Думается, что и сам английский король, славившийся своей скупостью, не приложил достаточно усилий для принятия семьи императора. <…>
Приютить царскую семью предлагал испанский король Альфонс XIII. Для этого можно было отправить государя в Крым, где в тот момент находилась его мать, императрица Мария Федоровна. Не участвовавшая в мировой войне Испания легко могла прислать корабль в Черное море. Но Керенский сказал мне, что везти царя через бурлившую Украину было опасно. Тут он явно лукавил. Моя семья покинула Петроград в конце июня 1917 года и добралась на поезде до Симферополя, а оттуда в Ялту без всяких проблем. <…>
Однажды, это было в 67-м году, Керенский позвонил мне: "Вы поедете со мной в Канаду? Я буду говорить речь 7 ноября, в канун пятидесятилетия русской революции". Я согласился. Зашел к нему в октябре, он репетировал выступление, метался по комнате, иногда истерично кричал, заламывал руки. Говорил о допущенных ошибках в отношении большевиков, о том, что должен был поддержать Корнилова, снова возвращался к идее свободы, оправдывая свое решение не уничтожать большевистскую верхушку и т. п. Мы собирались в Торонто в начале ноября. Вдруг за два дня до отъезда звонит рыдающий Керенский:
— Алексей Павлович, дорогой, все кончено. Глава английского правительства в Канаде запретил мое выступление, считая его неуместным. <…>
Умер он в 1970 году. Керенского отпевали дважды: по православному обряду, о дне которого сообщалось в газетах, и по масонскому, в соответствии с традициями и полагающимися церемониальными атрибутами его ложи. <…>
Последний раз я навестил Александра Федоровича всего за неделю до смерти. Керенский выглядел необычно слабым, ему тогда было восемьдесят девять лет, но раньше годы не оставляли такого отпечатка. Он заговорил: "Князь, вы должны ненавидеть меня за все, что я сделал, а еще больше за то, что не сделал, будучи российским премьером. Меня стыдятся собственные дети, говорят, что я вошел в историю как отец "керенщины". Прощайте и забудьте меня. Я погубил Россию. Но, видит Бог, я желал ей свободы". То же самое он сказал в личном разговоре пришедшему к нему на следующий день священнику, отцу Александру Киселеву, который исповедовал его многие годы.
Вспоминаю, как часто в последнее время слышал от Керенского: "Иногда я думаю: какая ошибка, что я попал в Санкт-Петербург. Остался бы самарским адвокатом, жизнь моя была бы спокойна..." Может быть и так... Кто знает? К сожалению, история, как говорится, не приемлет сослагательного наклонения.» (Кн. А.Щербатов. Цит. соч., сс. 396-401.) - http://lab18.ipu.rssi.ru/microsoft/scherbatov.htm.