В связи с синхронностью Кронштадтского восстания, наметившегося отхода от политики «военного коммунизма» и подписания британо-советского торгового соглашения, не имевшего никакой реальной экономической основы, но распропагандированного англичанами на весь мир как образец правильной политики по отношению к Совдепии, к которой присоединяется или должен присоединиться весь цивилизованный мир, Б.Бахметевым были высказаны следующие соображения:
«Англии крайне неприятно независимое положение, которое Америка заняла по отношению к России; не говоря уже о политических и экономических последствиях американо-русского сближения в будущем, просто в настоящий момент независимое поведение Америки весьма мешает намерениям англичан. И вот, избравши тот момент, когда у большевиков были вырваны зубы и когда из свирепого леопарда они принуждены были переделаться в отвратительного шакала, Англия поставила Америку и весь мир лицом к лицу с совершившимся фактом подписания договора. Вслед за этим разыгрывается искусственная буря в прессе, провозглашающая на весь мир раскаяние Ленина и отказ Советов от коммунизма, с переходом к мудрой политике компромиссов с собственностью и крестьянами. К этому прибавляется игра на мелкие зависти и обывательские соображения страдающих от кризиса американских деловых людей, которым говорится о тех преимуществах, которые Англия извлекает из договора, преимуществах, которых будут лишены бедные американцы благодаря упорству и доктринёрству своего правительства. Наконец, перед лицом обывателей разыгрывается картина, что все другие страны – Италия, Германия, Япония и проч., вступают на путь соглашения с большевиками, и Америка остаётся изолированной. Вы легко поймёте, что если бы администрация Хардинга попалась на эту удочку или просто не имела бы мужества противостоять всколыхнутой пропагандой обывательщине, то <…> Америка из благородного и твёрдого друга, независимо шедшего с Россией, перешла бы в разряд держав, позорно плетущихся за колесницей Англии. Я начинаю сильно бояться, что у английских политиков, с одной стороны, и у известной группы дельцов, с другой стороны, вообще не имеется особой склонности видеть замену умеренного большевизма сильным и молодым демократизмом.
На самом деле, демократическая Россия – это значит, прежде всего, новая и сильная государственность, с неограниченными перспективами в области международных отношений. Мирное по существу и неагрессивное, это есть, тем не менее, великодержавие с таким влиянием, притягательностью и силой, о которых никогда не мог и мечтать реакционный империализм. Демократическая Россия, во-вторых, есть перспектива сближения с Америкой и создания экономической и политической комбинации такого мирового влияния, при котором Англии будет более чем трудно господствовать на международной арене. В-третьих, наконец, демократическая Россия обозначает бешеное развитие производительных сил и создание в будущем центров производства, которые не могут не отразиться на других государствах, живущих по преимуществу внешним товарообменом. Наоборот, советская Россия с вырванными зубами, т.е. смягчённый и расслабленный коммунизм, обрекает Россию на медленное угасание в экономическом и политическом параличе, лишает её всяких перспектив великодержвия, исключает соглашение с Америкой, которая никогда не пойдёт даже на экономическое сближение со страной, где собственность и вообще экономические отношения не будут покоиться на прочной базе законов, и превращает Россию в отсталое крестьянское государство, где коммунистическая власть может долго существовать, если та или иная внешняя держава будет готова поддерживать её экономическими снадобьями. Англия, при таком положении, получает преобладающее значение в политике и экономике России, узаконение и признание власти даёт юридическое обоснование концессиям и другим экономическим монополиям хищнического характера, - в общем, создаётся конъюнктура, весьма благоприятная традиционным путям и приёмам британской политики.» (Б.А.Бахметев – В.А.Маклакову. 19 марта 1921. – Б.А.Бахметев – В.А.Маклаков. Переписка 1919 – 1951. Том 1. М., 2001. Сс. 330-332.)
Правда, завершается это рассуждение следующей ритуальной кодой: «я не думаю, чтобы у кого-нибудь в мозгу сознательно окреп подобный макиавеллистический план, напоминающий конан-дойлевского злодея, который прививал своему родственнику болезни.» Тем более, что автор письма «вообще не склонен к чрезмерной подозрительности и диаболизму в политике» (в переводе на современный – к конспирологии – С.К.):)