В связи с очередной дискуссией у salery (http://salery.livejournal.com/74580.html#cutid1) в очередной раз убеждаюсь в какой-то почти патологической зацикленности/зафиксированности сознания современных обитателей РФ на тупиковых и проигрышных для них ситуациях.
В посте С.В.Волкова говорится, в частности, о роли крестьян в революционных событиях 1917 г. в деревне и об их дальнейшем участии в Гражданской войне. Кого-то задели слова о «хамстве» и «зависти», сдерживаемых лишь наличием надзирающей власти. И начались «отповеди», речи в защиту «оклеветанного» крестьянства, тут же переходящие в выставление счетов другим сословиям, в первую очередь, понятно, поместному дворянству. «Нашего брата обижают!» «Ща разберёмся!»
Между тем, следовало бы давно уразуметь простую вещь. Вопросы о том, кто, чем и насколько виноват и, соответственно, кто и какую несёт историческую ответственность, сами по себе, несомненно, важны и заслуживают глубокого и серьёзного изучения. Но вопросы эти – исторические. Ими должны спокойно и неторопливо, в комфортных условиях, заниматься добросовестные и свободные исследователи – свободные от какого бы то ни было идеологического, тем более государственного, прессинга. Результаты своих изысканий они будут предоставлять на обозрение общественности; результаты эти будут уточняться, дополняться, пересматриваться; старые взгляды будут по-новому осмысляться, старые заблуждения будут отбрасываться, вместо них будут возникать новые и т.д. Это до бесконечности идущий нормальный процесс исторического познания.
Но не следует за этим процессом не видеть, или ставить от него в зависимость, нечто куда более важное для современной жизни – вопросы актуальной и перспективной политики. Из того, что нет (и не будет!) исчерпывающего и устраивающего всех ответа на вопрос «кто и насколько виноват?» совершенно неверно делать вывод о том, что мы не должны, оставив распри профессиональным историкам, заниматься делом куда более жизненным – восстановлением непосредственных отношений со своим историческим прошлым.
В первую очередь это означает изменение самого взгляда на него, позиции – с внешне-отчуждённой на внутренне-сроднённую. Это означает также прорыв сквозь средостения советских идеологических заграждений к своим настоящим глубинным историческим корням – уроженцев России, русских, какими бы у кого они ни были в формально-сословном, ныне уже не актуальном, отношении. При наличии такого живого и искреннего устремления к преодолению исторического разрыва со временем может возникнуть и его политическая проекция, в виде партии или, лучше, массового движения, центральной идеей которого было бы возможное восстановление исторической преемственности с ушедшей Россией, т.е. в известном смысле, с учётом всех ограничений, – восстановление России.
А споры и препирательства по поводу и без – на руку только тем, кому даже сама память об исторической России, а уж тем более идея соотнесения с ней, представляются опасным государственным преступлением.
