«Годы» В.В.Шульгина, несмотря на их подцензурность, всё-таки чрезвычайно интересное чтение, ценное, в частности, описаниями Великой войны – ведь Шульгин, член Думы, отправился на войну добровольцем, поступил прапорщиком в пехотный полк и в первом же сражении был ранен. После этого, по приказу ген. Р.Дмитриева, он уже служил по санитарной части, как и многие другие члены обеих палат и общественники. В его отряде «исполняли свои обязанности и два молодых человека лет шестнадцати, аристократического происхождения, пажи. Это были сыновья Петра Николаевича Балашёва и профессора Чубинского...
- Когда же, Василий Витальевич, мы будем выносить раненых их окопов?
Это была их обязанность, они для этого и приехали, надоевши родителям так, что их отдали мне в отряд».
П.Н.Балашёв – богатый и знатный землевладелец, лидер думской фракции русских националистов и председатель партии «Всероссийский национальный союз».
«Цензовики» ехали на войну, хотели принять в ней участие, разделить её бремя с теми, кто был призван в армию и не имел никакого выбора. Можно, конечно, усматривать в этом «политику», но даже если там и была политика, то весьма высокого разбора, выступающая в виде конкретных и полезных дел, творимых самими же их инициаторами за собственный счёт. Но главное, конечно, был искренний патриотический порыв, сознание долга принять участие в великом общем деле.
Чрезвычайно трудно спроецировать эту ситуацию на день сегодняшний, представить нынешних политических фигурантов в аналогичной ситуации. Сейчас бы точно заговорили о «пиаре» - иного объяснения нынешний цинизм не признаёт. Но чтобы какие-то шестнадцатилетние, пестуемые и охраняемые отпрыски стали бы надоедать родителям требованиями отпустить их на войну, чтобы выносить раненых из окопов? И чтобы родители наконец сдались и отпустили их?! Как-то совсем не могу себе этого представить.
Конечно, дело в том, что давно не стало всего того слоя, для которого подобные устремления и действия были в порядке вещей и не вызывали ни малейшего удивления. Это, вообще говоря, и есть благородство происхождения и воспитания. Практический результат его может быть всякий, но речь не о результате, а о поведенческой установке, её естественности, нормальности внутри определённой социальной группы. Нет группы – нет установки, как нет и самой ситуации в её естественности, т.е. не о чем говорить, «другой мир».
