За годы правления Путина и его промежуточного номинального заместителя произошла глубокая ресоветизация РФ. Она произошла по всем направлениям: кадровому, идеологическому, экономическому, социальному. Это был тот самый «советский реванш», которого так боялись «демократы-реформаторы» 90-х и возможность которого заклинали мантрой «необратимости реформ». Оказалось, всё обратимо, и очень даже легко - стоило недееспособному Ельцыну с подачи временщика-итэровца Березовского одобрить гебиста Путина в качестве «преемника». Гебистский смышлёныш, опираясь на родную корпорацию, легко переиграл советского фанфарона, недавно вообще покинувшего этот мир (и, скорее всего, по воле своей удачливой «креатуры»).
Но дело не в этих крысиных «разборках» гебистов и полугебистов. Дело в том, что происходило ниже, в самом обществе, его массовом теле. Да, там происходила консолидация – советская. И там наблюдалась «положительная социальная динамика», т.е. повышение госсодержания за счёт невероятного роста доходов, вызванного благоприятной мировой конъюнктурой. Иначе говоря, всё-таки не только «воровали», но и «делились» с населением. Население же вновь приучалось быть жёстко зависимым от государства во всём – быть его служащими или иждивенцами. Этот этатистско-патерналистский синдром – сердцевина советского человека, краеугольный камень советской цивилизации. И он был вновь, как во времена классического совка, вознесён и установлен на самое видное место: государство, государство и ещё раз государство. Помни, эрэфянин, всё от него, а ты – для него.
При этом, с другой стороны, коррупция достигла масштабов умонеохватных, слова «откат» и «распил» стали главным содержанием, синонимом самого понятия «госслужба». По сути дела, «правильная модель», внедряемая в массовое сознание (скорее даже – в подсознание), была такая: «есть только одна настоящая, «правильная», «наша» корпорация, и лишь через неё можно иметь настоящие, жирные бонусы». Т.е. это была не просто проповедь неограниченного этатизма, но этатизма изначально глубоко порочного, извращённого, рассматриваемого как легальная возможность максимальной коррупции. Таков тот «социальный идеал», на базе которого состоялась «консолидация», дополняемая «положительной социальной динамикой».
Что всему этому должно противостоять именно в качестве настоящего социального идеала? Ничего нового, всё те же два великих слова: свобода и собственность. Без массовой, гарантированной и защищаемой законом частной собственности, без максимальной экономической свободы, без способствующего всему этому идеологического и правового климата никакого нормального общества быть не может. А может – только советский конгломерат госслужащих и госиждивенцев, живущих от государственно-монополистической, а в придачу ещё и сырьевой, экономики. Это азбучные истины, сильнейшим образом дискредитированные и опошленные криворукими «реформами» 90-х, а сейчас, с услужливой помощью медиа, вообще сводимые к понятиям криминальной экономики, защиту от которой, опять же, может предоставить только всеобъемлющее, всеведущее, родное - Государство.
В какой мере тот же А.Навальный осознаёт всю тупиковость сложившейся ещё при Ельцыне, но консолидировавшейся при Путине социальной системы, насколько он убеждённый экономический либерал (что означает консерватор в вопросах базовых политических принципов и ценностей) – вопрос для меня неясный. Но этот вопрос относится не к одному Навальному, вполне могущему быть политическим пустоцветом или даже – пусть помимо своей воли – ассистентом режима. Это вопрос к самому обществу, к которому мы все принадлежим по основаниям объективным. Советский социально-экономический тупик, в который плотно загнала себя РФ, не может ведь быть бесконечным. Чем-то всё это должно кончиться. И какой-то убедительный рецепт лечения должен быть предложен заранее. Вопрос только, кем и когда.