В связи с Пасхой и дискуссией вокруг одной представительницы "богемного" подземелья, гуляя сегодня утром по Сокольникам под сенью начавших распускаться дерев и пенье брачующихся птах, подумал вдруг, что только императив любви к Богу носит абсолютный, безусловный характер, в то время как призыв любви к ближнему опосредован условием: "как самого себя". А что такое "любовь к себе", всегда ли испытывает это чувство человек, не хочется ли ему порой в ужасе бежать от себя, не чаще ли он себя презирает и уж во всяком случае находится в явном разладе с самим собой? Поставим вопрос иначе. А за что человек должен любить самого себя с христианской точки зрения? На мой взгляд, ответ тут очевиден: только за наличие по крайней мере попытки нелицемерной любви к Богу. Если человек честно перед самим собой признается в факте такой любви или хотя бы - в стремлении ее обрести, у него появляется основание для любви к самому себе. Из этого следует и вывод в отношении ближнего: люби его лишь в меру любви к самому себе как способному на любовь к Богу. Конечно, существует и более традиционный взгляд на проблему любви к ближнему: надо любить в ближнем, как и в себе, образ и подобие Божие. Но представляется, что это то же самое, только другими словами. Ведь если человек готов видеть в другом человеке и в себе образ и подобие Божие, это как раз свидетельствует о присутствии в его душе любви к Богу.
В связи с Пасхой и дискуссией вокруг одной представительницы "богемного" подземелья, гуляя сегодня утром по Сокольникам под сенью начавших распускаться дерев и пенье брачующихся птах, подумал вдруг, что только императив любви к Богу носит абсолютный, безусловный характер, в то время как призыв любви к ближнему опосредован условием: "как самого себя". А что такое "любовь к себе", всегда ли испытывает это чувство человек, не хочется ли ему порой в ужасе бежать от себя, не чаще ли он себя презирает и уж во всяком случае находится в явном разладе с самим собой? Поставим вопрос иначе. А за что человек должен любить самого себя с христианской точки зрения? На мой взгляд, ответ тут очевиден: только за наличие по крайней мере попытки нелицемерной любви к Богу. Если человек честно перед самим собой признается в факте такой любви или хотя бы - в стремлении ее обрести, у него появляется основание для любви к самому себе. Из этого следует и вывод в отношении ближнего: люби его лишь в меру любви к самому себе как способному на любовь к Богу. Конечно, существует и более традиционный взгляд на проблему любви к ближнему: надо любить в ближнем, как и в себе, образ и подобие Божие. Но представляется, что это то же самое, только другими словами. Ведь если человек готов видеть в другом человеке и в себе образ и подобие Божие, это как раз свидетельствует о присутствии в его душе любви к Богу.
- Post a new comment
- 5 comments
- Post a new comment
- 5 comments
